Введение обязательного среднего образования в ссср. Система образования в ссср. Налог на образование и культуру
Сразу после революции партия большевиков и советское правительство берут под контроль развитие системы образования. В конце 1917-начале 1918 г. Были приняты декреты об отделении церкви от государства и школы от церкви. Руководство народным просвещением декретом ВЦИК и СНК РСФСР было возложено на Государственную комиссию по просвещению во главе с
А.В. Луначарским.
Главным достижением молодого советского государства явилось
создание системы по-настоящему всеобщего начального образования. В первые послереволюционные годы издаются декреты об обязательном обучении грамоте. Несмотря на тяжелое материальное, положение повсеместно создаются школы. В 1923 г. было организовано добровольное общество "Долой неграмотность!". Развернулось всенародное движение за
ликвидацию безграмотности. По переписи 1926 г. число грамотного
населения в РСФСР увеличилось в два раза и составило 51 процент.
Массовыми стали школы фабрично-заводского ученичества (ФЗУ),
школы крестьянской молодежи (ШКМ) и техникумы. Для облегчения поступления в ВУЗ рабочих и крестьян при институтах и университетах с 1919 г. создаются рабочие факультеты ("рабфаки"), "подтягивавшие" их знания до необходимого уровня. Быстро возрастает количество вузов. Многие из преподавателей в годы революции были уничтожены или изгнаны из страны как "буржуазный элемент". Решить проблему призван был Институт красной профессуры, созданный в 1921 г. в Москве. Тем не
менее, качество преподавания упало. Особое внимание уделялось подготовке преподавателей общественных наук для высшей школы (Институт красной профессуры). В конце 20-х--30-е гг. прошел целый ряд кампаний по изгнанию из университетов и институтов профессоров и преподавателей, по мнению властей, не освоивших марксистское учение. Жертвами репрессий
вместе с педагогами были и студенты (например, в конце 20-х гг. был арестован и сослан на Соловки выдающийся знаток русской литературы академик Д. С. Лихачев, тогда студент Ленинградского университета).
Борьба за "идейную чистоту" предопределила особенности развития гуманитарных наук. О том, что власть не даст возможности продолжить исследования ученым, чьи научные взгляды отличны от марксистских, было заявлено громко и жестко: в 1922 г. Группа видных философов, историков, экономистов, социологов (П.А. Сорокин, Н.А. Бердяев, С.С. Франк, И.А.
Ильин, Л.П. Карсавин, А.А. Кизеветтер и др.) была выслана из страны. С выходом "Краткого курса истории ВКП(б)" появился своеобразный "эталон", с которым сверялось все написанное и высказанное. В 30-е гг. идеологическое давление на ученых-гуманитариев было дополнено прямыми репрессиями (аресты, ссылки, расстрелы).
Школа стала могучим идеологическим оружием в руках
большевистского государства. Кардинальному изменению подверглись учебные программы, из которых были исключены закон божий, философия, история. Вместо них были введены предметы, призванные сформировать марксистское (скорее даже большевистское) мировоззрение: исторический материализм, экономическая политика диктатуры пролетариата и пр.
Важным мероприятием была реформа правописания, проведенная в 1918 г. Из алфавита были исключены многие буквы употребление которых регламентировалось сложными правилами, затруднявшими обучение чтению и письму. Было также отменено написание "Ъ" в конце слов, оканчивавшихся на согласные.
После образования СССР (в 1922), в 1923 году декретом Народного
комиссариата просвещения было создано общество "Долой неграмотность".
Советские школы перестраивается в соответствии с "Положениями про единую трудовую политехническую школу". В истории образования СССР 1920-е годы характеризуются как годы поиска смелых и оригинальных решений. В школах широко вводится комплексное обучение, лабораторно- бригадный метод, метод проектов. С 1925 года начальное образование провозглашается обязательным и бесплатным. В школах преподаются языки большинства населения республик. В 1920- х годах среднее образование в СССР имело продолжительность семь лет. Следующим этапом было профессиональное образование, которое включало профессиональные школы, техникумы и институты.
Начавшаяся в конце 1920-х годов индустриализация страны
потребовала ускорить подготовку кадров для промышленности. В результате предпринятых для этого мер к концу первой пятилетки выпуск специалистов из технических вузов был увеличен в 4 раза.
В 1930 году состоялся первый выпуск Всесоюзной промышленной
академии в Москве. В 1932 году в СССР были введены единые десятилетние трудовые школы. В 1934 на XVII съезде ВКП(б) была принята резолюция о втором пятилетнем плане развития народного хозяйства СССР (1933--1937 гг.) в котором в частности была поставлена задача о всеобщем образовании в объеме семилетки, в первую очередь в деревне, поскольку в городе эта задача
была в основном уже решена в ходе первой пятилетки. В плане 2-й пятилетки были установлены следующие показатели: рост количества учащихся (в низших и средних школах, рабфаках, ФЗУ, техникумах, вузах и втузах) до 36 млн. против 24,2 млн. человек в 1932 г., или до 197 человек на тысячу человек населения против 147 человек, не считая дошкольного образования, охватывавшего уже в 1932 г. 5,2 млн. человек; увеличение сети массовых библиотек до 25 тыс. против 15 тыс. в 1932 г. За вторую пятилетку в СССР появилось до 20 тыс. новых школ -- примерно столько же, сколько было во
всей Российской империи. Численность учащихся в начальной и средней школе за тот же период увеличилась с 21,3 до 29,4 млн.
В 1930-х годах были изданы следующие постановления, касающиеся советской системы образования:
- 1930 год -- постановление ЦИК и СНК СССР "О всеобщем обязательном начальном обучении" (введено всеобщее обязательное начальное обучение детей в возрасте 8--10 лет, а в городах, фабрично-заводских районах и рабочих посёлках -- всеобщее обязательное
- 7-летнее обучение);
- 1931 год -- постановление ЦК ВКП(б) "О начальной и средней
1932 год -- постановление ЦК ВКП(б) "Об учебных программах и
режиме в начальной и средней школе";
- 1933 год -- постановление ЦК ВКП(б) "Об учебниках для начальной и средней школы";
- 1934 год -- постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) "О структуре
начальной и средней школы в СССР" (установлены три типа
общеобразовательных школ: начальная (1-4 классы), неполная средняя (1-7 классы) и средняя (1-10 классы));
- 1935 год -- постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) "Об организации учебной работы и внутреннем распорядке в начальной, неполной средней и средней школе";
- 1936 год -- постановление ЦК ВКП(б) "О педологических
извращениях в системе Наркомпросов";
1936 год -- постановление СНК СССР "О работе высших учебных
заведений и о руководстве высшей школой" (узаконены лекции, семинары и производственная практика);
1938 год -- постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР "Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей" Доля грамотного населения в России неуклонно росла. К 1939 г. количество грамотных в РСФСР составляло уже 89 процентов. С 1930/31
учебного года вводилось обязательное начальное образование. Кроме того, была восстановлена классно-урочная система, в расписание были возвращены предметы, прежде исключенные из программы как "буржуазные" (прежде всего история, всеобщая и отечественная).
В 1949 году законодательно был оформлен переход ко всеобщему обязательному семилетнему образованию. На основе решения XIX съезда ВКП(б) (1952) о постепенном переходе ко всеобщему среднему образованию и увеличению строительства школ в городах и на селе на 70 % по сравнению с предыдущей пятилеткой в союзных и автономных республиках составлялись планы дальнейшего расширения сети средних школ. Большое развитие получили в послевоенное время созданные в 1943 году школы рабочей и сельской молодежи (вечерние и сменные).
В послевоенные годы был создан новый тип школы — школа-интернат для детей, потерявших одного или обоих родителей. В школы-интернаты принимались дети одиноких матерей, инвалидов войны и труда, сироты, а также дети, для воспитания которых отсутствовали необходимые условия в семье.
24 декабря 1958 г. Верховный Совет СССР принял закон «Об укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образования в СССР», положивший начало реформе школы, продолжавшейся до середины 60-х годов.
Главной целью реформы была объявлена подготовка технически грамотных кадров для промышленности и сельского хозяйства. Вместо 7-летнего вводилось всеобщее обязательное 8-летнее образование, переход к которому полностью завершился в 1963 г. Полное среднее образование, срок которого был увеличен с 10 до 11 лет, предусматривалось осуществлять на основе соединения обучения с трудом в дневной или вечерней школе, либо в техникуме. Два дня в неделю школьники старших классов дневных школ должны были работать на предприятиях или в сельском хозяйстве.
Выпускники средней школы наряду с аттестатом зрелости получали свидетельство о специальности.
Расширялась сеть вечернего и заочного образования, предоставлялись преимущества для поступления в вуз уже проработавшим на производстве не менее трех лет, обеспечивалась возможность внеконкурсного зачисления лиц, направленных в вузы предприятиями, колхозами и совхозами.
На практике лозунг связи школы с жизнью реализовывался слабо. Массовый переход школ на производственное обучение не состоялся вследствие недостатка рабочих мест для школьников. Лишь небольшая часть выпускников шла работать по специальности, полученной в школе. В то же время значительно сниженным оказался уровень общеобразовательной подготовки учащихся.
Поэтому в 1964-1966 гг. школа вернулась к 10-летнему сроку обучения при сохранении 8-летнего образования как обязательного. Профессиональная подготовка осталась только в тех учебных заведениях, которые располагали необходимой материальной базой.
Неоправданно увеличился прием в вузы и техникумы. Позже было введено обязательное среднее образование. В то же время заметно сократилось по стране количество среднего технического персонала. Переизбыток специалистов с высшим техническим образованием привел к тому, что их использовали вместо техников. Заметно упал престиж высшего образования. В свою очередь, это привело к перераспределению зарплат.
На волне демократизации общественной жизни, повышения социально-политической активности людей во второй половине 1950-х гг. стержневой основой творческих исканий педагогов-новаторов стал педагогический опыт А. С. Макаренко. Созданная выдающимся педагогом технология организации и сплочения детского воспитательного коллективабылас успехом применена десятками директоров школ и детских домов Москвы и других городов. Проблемы развития детского воспитательного коллектива исследовали видные ученые-педагоги 1960-80-х гг.: М.Д.Виноградова, Л. Ю. Гордин, Н. С. Дежникова, С. Э. Карклина, И. А. Каиров, В. М. Коротов, Б. Т. Лихачев, И. С. Марь- енко, Л. И. Новикова, И. Б. Первин, Б. Е. Ширвиндт и др. Теоретическими и опытно-экспериментальными исследованиями проблемы воспитания личности в коллективе занимались ученые и научные сотрудники созданного в 1970 году НИИ общих проблем воспитания в составе Академии педагогических наук СССР.
Вместе с тем педагогическое учение А. С. Макаренко о воспитательном коллективе искажалось в угоду идеологическим канонам того времени. В частности, гипертрофировалась роль детского коллектива в воспитании личности. Государственная доктрина утверждала приоритет коллективно-общественного над личностно-индивидуальным.
Многоплановая критика коллективизма в воспитании, особенно активизировавшаяся в начале 90-х годов, тем не менее, не сыграла своей преобразующей роли. Осознание многими учеными и учителями таких негативных последствий коллективистского воспитания, как зависимое положение личности от коллектива, создающее угрозу ее индивидуальности, невозможность сформировать подлинную нравственную свободу в условиях коллектива, снятие с ребенка напряжения личной ответственности, личного выбора, перенос их на коллективное принятие решений, коллективная безответственность и многое другое, до сих пор не стало основой для окончательного отказа от идеи коллективистского воспитания. Коллектив и сегодня продолжает оставаться «целью и средством» воспитания, не прекращаются попытки «гармонизации» коллектива и личности, активно ведутся поиски взаимосвязи религиозного влияния и гармонии коллектива с личностью.
Такая стабильность в оценках позитивной роли коллектива и живучесть представлений о нем как о единственной форме сплочения и развития детей сохранились потому, что критика, анализируя недостатки коллективистского воспитания, предлагает такие формы организации детей, которые в целом отрицают идею коллектива или окольным путем вновь приводят к ней, с неизбежным повторением всех ее негативных последствий.
Показателем крайне негативных оценок идеи воспитания личности в коллективе явилось множество публикаций в конце 1980-х - начале 90-х гг., авторы которых отрицали всю систему советского коллективного воспитания и обвиняли ее в полной несостоятельности. Ведущее место в этом потоке публикаций занимали «ниспровергатели» А. С. Макаренко как создателя системы коллективного воспитания в СССР (Ю. П. Азаров и др.). Однако взвешенный, конструктивный анализ истории развития теории и практики коллективного воспитания показал, что пренебрежительное отношение к педагогическому опыту прошлого, к истории педагогических идей и взглядов просто недопустимо. Не случайно, опыт и наследие А. С. Макаренко стали предметом пристального изучения исследователей созданной в 1968 году лаборатории «Макаренко-реферат» при Марбургском университете.
Обновленная программа школьного воспитания представлена в официальных документах Министерства образования России 90-х гг. XX в. Перед школой поставлена цель содействовать духовному обновлению общества. Отказавшись от авторитарного воспитания, школа должна обеспечить персональное внимание к учащимся.
Закон Российской Федерации «Об образовании» (1992 г.) создал основы новой нормативно-правовой базы реформирования и развития образования, явился основополагающим документом, определившим, в основном, политику в сфере образования на десятилетие вперед. В 1996 г. закон был принят в новой редакции. Устанавливалось, что одной из государственных гарантий приоритетности сферы образования является выделение на цели его развития не менее 10 % национального дохода.
В условиях социально-экономического кризиса неуклонное снижение доли бюджетного финансирования высшего образования привело к действию тенденции увеличения вузами средств из внебюджетных источников. Неконтролируемый государством широкий образовательный рынок приводит к диспропорции в контингенте обучающихся, где возрастает удельный вес детей родителей высокого статуса и достатка.
Храм знаний, важная жизненная ступень, кузница ученых и чемпионов - это все для напыщенных речей и текстов дурных писателей. Школа - обычное здание, вмещающее учеников и педагогов, но очень-очень разных, что бы там ни говорили. Школа - обычное заведение, наполненное конфликтами - большими и маленькими, серьезными и не стоящими выеденного яйца, межполовыми, межрасовыми, межвозрастными, кастовыми, отцов и детей. Но вынесли мы из школьных лет знания и умение адаптироваться в социуме, чего нынешней молодежи зачастую не хватает, несмотря на наличие школьных психологов. Жизнь в жизни - вот что такое советская школа.
Школьная форма
Синие костюмы для мальчиков, коричневые платья для девочек. К коричневым платьям полагался в будни - черный фартук, в праздники - белый. Нет простора? А фартук? Какими они были! С крылышками обычными, пышными, плиссированными, гофрированными, вышитыми, с аппликацией - на 50 девчонок не найти пары одинаковых. А ведь еще карманы!
К середине 80-х школьную форму изменили. Ввели синие тройки для всех: у мальчиков - брючный костюм, у девочек - с юбкой. Это была радость - стало можно носить разные блузки (лишь бы белые), и многие девочки облачились в модные водолазки (у кого они были). Еще один плюс - длина юбки. Школьное платье кто же даст обрезать? А вот юбку подвернуть проще простого - и забегали голенастые девочки в мини, закатав несколько раз ткань вокруг пояса. До и после уроков в туалете было не продохнуть: утром юбки подворачивали, днем - возвращали обратно.
Обязательная составляющая советской школьной формы (за исключением октябрят) - пионерский галстук - жила ровно один учебный год. После ее ждала судьба, может, не такая почетная, но уж точно более важная с точки зрения пионера, окунувшегося в каникулярные радости. Радость у всех была одна - пионерский лагерь.
Все знали, что в конце августа попадет от родителей: кого-то лишат кино и сладостей, с кем-то не будут разговаривать, а кого-то и выпорют - это было неважно. Галстук из года в год шел на заклание: он превращался в хранилище росписей - на красном треугольнике расписывались те, кто был почти до безумия дорог на протяжении лета. Это была честь - получить предложение расписаться на галстуке. Это было признание в любви, если речь о разнополых детях.
Расставаясь, подростки думали, что уже не очнутся от горя, но как максимум в ноябре не помнили о объектах дружеской и, чего уж там, - любовной привязанности. И только росписи (если родители не погубили окончательно испорченный галстук) смутно напоминали чудные мгновения - не в лицах даже… ощущением.
Иерархия
Протест. Неосознанный, подсознательный, отрицаемый, но протест - только так можно охарактеризовать иерархию внутри класса. Заводила и двоечник - любимец, отличник и общественный активист - чужой человек. Вокруг активистов был вакуум. Они варились в каком-то собственном соку, весьма далеком от общества.
Иерархия эта возникала в середине пути. Младшие школьники открыто презирали двоечников, не хотели садиться с ними за парту (наказание за провинность - посадить рядом с двоечником «на Камчатку»). Начиная класса с 4-го градус популярности «Камчатки» неуклонно стремился вверх и к 7-му взбирался на недостижимую высоту. «Камчатка» превращалась в элитные места.
Выборы старосты
Протестными были и выборы старосты. Год за годом класс ставил на отпетого хулигана - год за годом учителя отклоняли кандидатуру, награждая полномочиями одну из отличниц.
Противостояние получалось очень интересным, но абсолютно бессмысленным. У старосты была куча обязанностей, но никаких преференций (в них отличники и не нуждались). Любимец класса разве что под угрозой отправки в колонию стал бы заниматься организационными вопросами, да и то - как минимум половину исполнить не смог бы.
Кто и когда придумал сделать эту должность (если ее так можно назвать) выборной? С детства детей приучали спокойно относиться к игнорированию их выбора. Как ни странно, вреда в этом было меньше, чем пользы - по крайней мере, люди были избавлены от жесткого взрослого разочарования в куда более важных выборах.
Школьная стенгазета
Свой вещательный орган был в каждом классе. Редколлегия стенгазеты состояла из 2–3 особо едких девчонок. Вокруг них тоже было пространство, но не вакуум - другого свойства: мало кто хотел попасть на юное перо, и потому обижать журналистов даже не пробовали. И уважали - неподдельно. И не только уважали, но и помогали, таская «каштанчики» из школьной жизни (совсем необязательно было наполнять газету рассказами только о классных персонажах).
Помощь бывала и материальной, особенно в праздники. Новогоднюю стенгазету готовили всем классом загодя. Елочные игрушки раньше были настоящими - не бездушными пластиковыми мячиками, абы как разрисованными, а из стекла с тонкой росписью. Конечно, ни один НГ не обходился без битого стекла. Его собирали, гордо заявляя родителям о необходимости подготовки стенгазеты к следующему НГ, и хранили целый год. Буквы писали на ватмане клеем, а затем на этот клей помещали измельченные битые шарики - получалось празднично, блестяще, ярко, но никак не гламурно. Так же таскали гербарии для осенних газет - и они расцветали красками засыпающего леса. В таких выпусках никого не продергивали - ценили помощь.
Уроки начальной военной подготовки
Их любили все, а «энвэпэшник» был бог и царь. Единственно, что омрачало постижение любимого предмета - теория. Уроки НВП были 2 типов: теория и практика. Практика тоже не была однородной: мальчики уже в школе познавали солдатскую муштру, а девочки попросту балдели, когда доходило до военно-строевой подготовки - шушукались по углам о своих маленьких девичьих секретах, тайком подкрашивая губы и ресницы (особо смелые - и ногти).
А вот от стрельбы никого не освобождали. Дети радовались - стрелять любили все без исключения. Настоящая винтовка (пусть и пневматическая) - элемент взрослой жизни, а какой подросток не мечтает скорее повзрослеть?
Были пятна и на военном «солнце» - команда «Газы». Она звучала всегда не вовремя («энвэпэшники» были хитры) и доставляла массу неприятностей, особенно девчонкам: как только поступала команда, необходимо было быстро надеть противогаз. Военрук стоял с секундомером, а дети напяливали на себя резинового «слоника» - резина жестко прихватывала волосы из косичек и хвостиков; модниц посещало желание сбросить пышные банты вместе с косами - постричься то есть, и даже не под Мирей Матье, а как можно короче. Ни одна коса не пострадала - уже на перемене девочки забывали о злобных противогазах.
Макулатура и металлолом
Определенно - не было в стране школы, где не организовывали бы сбор макулатуры и металлолома. Если с макулатурой еще можно было как-то управиться, поскольку к ней все были привычными (еще бы: вороха старых газет давали право приобретения годных книг; как ни странно, но бумагой охотно делились), то с железками дело обстояло не так радужно. Лом был тяжелым, найти его - еще тяжелее (машин практически не было, откуда взяться бесхозному железу?).
Однако ларчик открыли просто - вместо уроков труда/домоводства школьники с удовольствием шли на улицу изучать ее на предмет кем-либо брошенного/потерянного металла. Удавалось сие не всегда - народ был законопослушным и особо не разбрасывался, но каким-то чудом находили этот неуловимый лом.
Во времена Андропова сбор чего бы-то ни было вместо уроков труда пришлось прекратить - снабжение всех учеников справками с проставленным в них временем, видимо, оказалось неподъемной ношей.
Шефство над пенсионерами
Шефство над пенсионерами пользовалось популярностью, как и сбор металлолома, - если бегать в магазин и аптеку, мыть бабушкам и дедушкам полы и окна, выносить мусор надо было в урочные часы. В неурочные этим занимались только будущие медалисты и комсорги (О! они знали наперед, что такими станут), для кого великолепная характеристика играла значение чуть ли не решающее. Остальным было откровенно до лампочки, но они все делали с нескрываемым удовольствием, когда получали освобождение от пары последних уроков: окна мыть все лучше, чем сидеть в классе и ждать вызова к доске. А бабушки и дедушки видели счастливые детские лица. Вот вам пример странных взаимосвязей, где разделить добро и зло невозможно.
РОНО и ГОРОНО
Все ухищрения с ломом и шефством, приводившие к жертвам в виде уроков, имели подоплеку, но это было вовсе не желание приучить детей к сознательной жизни и необходимости физического труда (и это было, но не у всех и в куда меньшей степени), а отчетность.
Районный отдел народного образования (если не изменяет память) и Городской отдел тоже образования, тоже народного - бич. Бич учителей - в первую очередь. План царил везде - и в школах. План по успеваемости, по исправлению трудных (а если бы не было трудных?), по килограммам макулатуры и металлического лома, по принятию в пионеры, по внеклассной работе. И ради хорошей отчетности приходилось идти на жертвы. Еще один взрослый урок - поиск компромиссов.
От автора : сейчас, с высоты лет, я говорю - это был бич; план заставлял великолепных, без преувеличения, учителей раздавать готовые экзаменационные решения, лишь бы не упала успеваемость, лишь бы те ребята, кому предмет неподвластен в силу отсутствия природных склонностей, смогли хоть как-то его сдать.
Посмотрел, и сразу стооооооооолько вспомнилось...
Дежа вю, одним словом.
Оригинал взят у pspspslipetsk в Всего 50 фотографий, предметов советской школы
Всего 50 фотографий, которые многим навеют ностальгию, ведь на них изображены предметы советской школы, которыми мы регулярно пользовались, когда были школьниками. Также представлены фотографии из школьной жизни.
В 1918 году церковь отделилась от государства, а школы отделились от церкви, после чего был введён принцип советского образования. Уже в 1930 году в России был введён принцип всеобщего обязательного бесплатного образования. Для уменьшения неграмотности среди населения вплоть до 1930-х годов в системе народного образования СССР действовали школы ликбеза, школы грамотности.
В СССР была создана система общеобразовательных школ, охватывающая все слои населения. Существовали средние общеобразовательные школы, вечерние школы, школы для работающей молодёжи.
Советский калькулятор и счеты, без этих школьных предметов никак нельзя было обойтись на математике.
Букварь 1958 года
Папки для бумаг на завязочках.
Арифметика для 1-го класса (1965 год)
Логарифмическая линейка
Обучение часам, алфавиту и счетам
Портфель учителя советской школы
Пенал для ручек и карандашей.
Скрепки металлические, которые впоследствии заменили скрепки пластмассовые.
Очень нужная линейка и не только для уроков, но и как средство от скуки.
Трафаретами пользовались все: и учителя, и ученики при оформлении стенгазет, журналов, рефератов и т.п.
Букварь 1964 года
Советский блокнот
Свидетельство об окончании восьмилетнего образования
Куда же без портрета Ленина… Данный предмет висел в каждом классе, в холле и в кабинете у директора
Игра для расслабления — настольный футбол
Лучше чем этот конструктор ничего не может быть. Огромное количество деталей с отверстиями. Из них можно было делать все что угодно.
Советское Лего.
Как завязать пионерский галстук
Табель успеваемости, ручка и бутылка черных чернил Радуга, которые стоили 12 копеек в начале 80-х годов
Эмблемы школьной формы 80-х
Школьный ранец, который можно было встретить в советских школах в 80-х
Разноцветные карандаши Полицвет являются хорошим дополнением к школьным предметам
Советская школьная столовая
Ребята на уроке труда
Подготовка домашнего задания
Урок физкультуры в 4-м классе (весна 1945 года)
День знаний начал праздноваться в 1984 г. в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР. В советское время 1 сентября было учебным днем, начинавшимся с торжественной линейки, после которой проводился урок мира и другие сокращенные уроки.
В советские годы и на нынешнем постсоветском пространстве широко распространен стереотип советской школы как «лучшей в мире».
В школах существовали Ленинские комнаты, первичные ячейки детских и молодёжных организаций: для младших классов октябрятские звёздочки, с 4-го по 7-й класс пионерские отряды и в старших классах — комсомольские организации.
Какая ваша первая ассоциация с советской школой? Наверняка строгая дисциплина и твёрдые знания. Единые для всей страны, а потому тщательно выверенные и непогрешимые учебники, бессменная школьная форма и строгий, но справедливый учитель - преисполненная достоинства женщина средних лет, которой побаиваются и родители учеников.
Спустя десятилетия советская школа предстаёт в коллективной памяти как нечто единообразное, как система с очень точными и практически неизменными характеристиками. Но и реформы сверху, и личные нововведения педагогов позволяют оценить школьную систему Советского Союза как поле непрекращающихся экспериментов.
Первые шаги: единая трудовая школа
История советской школы началась с экспериментального послереволюционного десятилетия. Первое решение советской власти о реформах образовательной сферы прозвучало в декрете об отделении церкви от государства и школы от церкви. Вскоре вся образовательная отрасль оказалась в острой ситуации, которая покажется знакомой педагогам 1990-х. Прежняя идеология отвергнута, а значит, старые учебники непригодны; все правила - от приёма учеников до снабжения школ - меняются.
И в городах, и в селах двадцатых годов школы, особенно небольшие, нередко жили за счёт родителей учеников: они обеспечивали отопление, необходимые материалы для классов и большую часть жалования учителя.
При этом нельзя сказать, что советское правительство ограничилось отменой всех прежних законов и не проводило собственной образовательной политики. Советская школа строилась по принципу единой трудовой школы. Единой она называлась потому, что заменила прежние сословные учебные заведения. Социальные барьеры между начальной деревенской школой, реальным училищем и гимназией были разрушены. Это не значит, что все школы стали одинаковыми, но каждая из них теперь соответствовала определенной ступени образования, по которым ученики могли неограниченно подниматься. Например, бывшая начальная школа в селе считалась теперь школой первой ступени; окончив её, подросток мог направиться в уездный город и поступить в семилетку, которая считалась школой второй ступени, и продолжить обучение с того уровня, на котором он закончил в деревне. Завершить среднее образование можно было в школе повышенного типа, то есть десятилетке.
Эти «ступени» и «типы» появились не случайно: слово «класс» не употреблялось, учеников делили на группы. Изгнанию авторитаризма не только из языка, но и из реальной жизни школ должны были способствовать ученические комитеты и общешкольные советы. Какой неформальной и бурной была общественная жизнь школ 1920-х, можно прочитать в повести Николая Огнева «Дневник Кости Рябцева» .
Из книги Огнева можно почерпнуть и некоторые представления об экспериментах в преподавании. Школа Кости Рябцева живет по Дальтон-плану: ученики выполняют недельные и месячные задания, консультируясь с педагогами в «лабораториях». Не в каждой школе был возможен полноценный эксперимент, но отказ от традиционной предметной системы был всеобщим. Даже небольшие сельские школы, педагогов в которых было трудно заподозрить в склонности к новаторству, переходили от предметов к «комплексам». Например, ученики первой ступени изучали свой край как целостную тему: и географические особенности, и климат, и флору с фауной, и современное население, и исторические детали, и хозяйственный портрет. Что-то сообщал учитель, какие-то данные ученики должны были получить сами путем опросов или наблюдений за природой. Изменения произошли и в оценке: к концу 1920-х гг. распространился «бригадный метод», когда ученики сдавали зачеты не индивидуально, а группами.
Портрет советской школы 1920-х выглядит реализацией самых смелых утопических предложений. Следовать не учебнику, а реальности, давать проектные задания, стимулировать командную работу - чем не программа какого-нибудь кванториума? Реформы в практической педагогике сопровождались научным бумом, хотя не всё, что успели создать психологи и педологи, дошло до школ. Уже в начале 1930-х гг. эксперименты стали сворачиваться.
Почему это произошло? Новый образ школы, сложившийся к концу 1930-х, соответствовал идеологии «социализма в отдельно взятой стране» куда больше, чем Дальтон-планы и свободные школьные советы, где ученик мог критиковать педагога.
Но причины поворота школьной политики в консервативное русло были отчасти и экономическими. Новые методы требовали весомого финансового обеспечения как на уровне школ, так и в педагогическом образовании. Потому наркомат просвещения пошёл по более простому пути: единообразная система подготовки педагогов, единые программы и учебники для всей страны, единоначалие в школе, дисциплина в классе. Установив над просвещением максимально жесткий контроль, власть смогла за короткий срок подготовить армию молодых педагогов и ввести всеобщее начальное обучение.
Оттепель как предчувствие
Модель советской школы в сталинский период сильно напоминала дореволюционную гимназию, где коммунистическая идеология заменила Закон Божий. Сходство усилилось, когда старшие классы стали платными (с 1940 г.) и было введено раздельное обучение девочек и мальчиков (с 1943 по 1954 гг. только в городах). Но уже во второй половине 1940-х гг. в школе начались перемены.
Попытки реформировать школу были вызваны реальными проблемами послевоенного общества: школа утратила свою роль и значение. У немногих подростков во время войны была возможность посещать школу, и уже в 1946 г. вузы столкнулись с недобором: им некого было зачислять на первый курс.
Кроме того, дисциплина в классах стала заметно хуже, ученики реже посещали занятия, а в деревнях и в небольших городах родители снова перестали отпускать детей в школу, потому что их труд был нужен дома - или просто потому, что у ребят не было ни одежды, ни обуви.
Некоторое время продолжали вводиться авторитарные дисциплинирующие меры (например, новые Правила поведения учащихся требовали беспрекословного подчинения ученика учителю), но зазвучали и другие предложения. Уже в 1944 г. нарком просвещения В. П. Потемкин объявил лозунг «борьбы с формализмом» в преподавании. Речь шла о том, чтобы меньше нагружать учеников зубрежкой определений и правил, а больше ориентировать их на понимание темы, пересказ своими словами, проводить лабораторные и практические занятия. Сразу же в печати появилась критика и «формализма в воспитании», игнорирующего интересы, склонности и особенности ребёнка.
Одним из главных новшеств в педагогике конца 1940-х гг. оказалось требование «индивидуального подхода», вызванное широко распространенным в послевоенные годы второгодничеством. Стандартные программы не работали на классах, составленных из разновозрастных учеников, у которых за плечами были годы вне школы. В ходе нескольких обсуждений в министерстве просвещения при участии экспертов-практиков и родилась формулировка «индивидуальный подход к каждому учащемуся». В педагогику вошли идеи уважения детского внутреннего мира и познания как творческого процесса. Не случайно одной из самых популярных книг среди учителей этого времени стала повесть Ф. Вигдоровой «Мой класс» . Героиня книги проходит путь от заученных методик к пониманию каждого ученика, к человеческим отношениям с детьми и их семьями.
На практике основные усилия министерства просвещения были связаны с материальным обеспечением работы школ, подготовкой большого числа новых учителей и ликвидацией отставания от требований программы. Как это отразилось на учителях?
С одной стороны, на педагога были возложены дополнительные обязанности: он по-прежнему отвечал за успеваемость учеников, но завышать оценки было невозможно, а проверки из разных контролирующих органов стали, как никогда, строгими и дотошными. С другой стороны, требование «индивидуального подхода» означало, что успешные нестандартные методики получили право на жизнь, как часть творческой работы педагога. Более того, в стране появилась практика сбора информации об опыте лучших учителей. Он обобщался и в специальных методичках, и на страницах «Учительской газеты». Внутри педагогического сообщества отклик нашли и призывы к отказу от формализма, и неясные идеи реформы школы. Именно в конце 1940-х - начале 1950-х гг. начали работу многие учителя, позднее прославившиеся как педагоги-новаторы, авторы «педагогики сотрудничества».
Скрытая диверсификация
Попытка масштабной школьной реформы произошла в СССР только в 1958 г. - так называемая «политехнизация школы». Ни концепция, ни термин не были новыми для СССР. С самых первых лет советская школа развивалась как трудовая, включавшая в программу, помимо основ наук, и освоение практических навыков. Лозунгом реформы 1958 г. было «преодоление отрыва школы от жизни». С этого времени и до 1966 г., когда реформа была свернута, немалое количество часов в средней школе (по некоторым подзаконным актам, до трети) уделялось производственной практике. Поскольку в школьных зданиях не было места для создания мастерских, руководители школ шли по более простому пути: «школьные производственные бригады» направлялись на уже существующие производства. Выезды на заводы и птицефермы целыми классами запомнились многим школьникам этих лет.
Восьмилетнее среднее образование стало обязательным, как и трудовой стаж в 1−2 года на производстве для всех выпускников средней школы. Без этого нельзя было поступить в вуз, и выпускники школ часто отправлялись на предприятие только для того, чтобы наработать необходимый срок. Они не были заинтересованы в своей работе и без сожаления увольнялись.
Как отмечают современные исследователи, главной проблемой реформы стало отсутствие чётких требований к уровню знаний выпускника школы. Школьник должен был иметь профессию или освоить навыки, необходимые для низкоквалифицированной работы? Учеников нужно было готовить к практической деятельности, но к какой, никто не знал.
Учеников нужно было готовить к практической деятельности, но к какой, никто не знал.
Одновременно с реформой и отчасти под её влиянием в СССР зародилось ещё одно новшество: школы для одарённых детей. Во внешне подчинённой единым законам советской школе продолжалась скрытая диверсификация: развивались авторские подходы лучших учителей, а теперь и школы для одарённых в математике и естественных науках детей. Созданные крупными вузами в собственных интересах, эти школы выпадали из-под общих требований «политехнизации». Примером может послужить система математических школ, программа которых готовила учеников к учёбе в серьёзных технических вузах и ко вхождению в академическую науку.
По вопросу создания математических школ в печати разгорелась мощная дискуссия, ведь выделение«элиты» самых способных учеников в отдельные школы противоречило природе советского образования. Но интересы прогресса оказались выше. Вначале математические и программистские классы возникли в крупных школах Москвы и Ленинграда, а затем были открыты физико-математические интернаты в новосибирском Академгородке, при МГУ, несколько специализированных школ в столицах. Ученики этих школ осваивали фактически вузовскую программу по физике и математике при сильно урезанном гуманитарном блоке. Большинство российских лауреатов самой престижной в мире математической награды - Филдсовской премии - учились в советских математических школах.
Педагогика сотрудничества
В перестройку главные требования и предложения по обновлению школы раздавались из уст самих учителей: педагогов-новаторов, которые доказали действенность своих методик за несколько предыдущих десятилетий. Но неправильно было бы думать, что развитие новаторских педагогических идей в 1960-1970-е гг. шло только силами нескольких одиночек-практиков в разных частях страны. К этому времени внутри Академии педагогических наук СССР сформировалось несколько исследовательских институтов: теории и истории педагогики, методов обучения, психологии и дефектологии. Идеи психологизации педагогических подходов и практик, раннего выявления способностей, ранней профессионализацией развивались во взаимодействии ученых и практиков.
Впрочем, именно практики ярче всего заявили о себе во время перестройки. Педагоги-новаторы опубликовали свой «Переделкинский манифест» в 1986 году. Во встрече, по итогам которой был написан вошедший в историю педагогики под этим названием отчет, участвовали С. Н. Лысенкова, В. Ф. Шаталов, Е. Н. Ильин, Ш. А. Амонашвили и другие деятели педагогики и учителя.
Какие идеи провозглашал манифест? Прежде всего, он был не прекраснодушной фантазией. Его выводы шли из десятилетий работы педагогов-новаторов в разных школах страны. Перемены, вызванные всеобщим обязательным средним образованием, а затем - фактическим отказом от второгодничества, поставили учителей в условия, когда слабые ученики перестали отсеиваться из школы. Как в послевоенное время, учителя всего СССР увидели, что стандартные методики не работают для всего класса. Педагоги-новаторы проявили себя не в закрытых матшколах, собиравших лучших, а работая со всеми, кто пришел в класс.
«Мы не с предметом идём к ученикам, а с учениками - к предмету», - заявляли они в манифесте.
Главным принципом педагогики сотрудничества было вселение в каждого ученика уверенности, что он добьётся успеха и разберется с самой сложной темой. Задача учителя - организовать работу с учениками разных способностей, не разделяя при этом их на группы, не вызывая у отстающих чувства второсортности. Каждый из педагогов-новаторов пришёл при этом к идее опорной схемы, которая поможет ученику при ответе вспомнить и изложить основную идею темы. Наиболее известна система опорных сигналов В. Ф. Шаталова.
Соблюдению ключевого принципа педагогики сотрудничества способствовало учение без принуждения - особенно для маленьких детей в начальной школе, где строгость и плохие отметки только отбивают охоту когда-либо учиться. Никто не ставил двоек, некоторые совсем отказались от оценок в младшей школе. Другими важными идеями были деление материала на крупные блоки, обучение с опережением (самые сложные темы появлялись за 50 или 100 уроков до того, как до них доходила программа), соответствие формы урока содержанию и свобода выбора для учеников, иногда даже в выборе домашнего задания. Каждый из педагогов-новаторов применял ту или иную форму оценки учениками работ друг друга, но ни у кого дети не выставляли друг другу отметок - они учились анализировать и обсуждать, а не просто присуждать баллы.
Педагогика сотрудничества включала принципы творческого самоуправления и общественной работы, а также широкого интеллектуального развития. Авторы «Переделкинского манифеста» считали одним из самых удачных примеров творческого развития детей в реальных и полезных обществу делах ленинградскую «Фрунзенскую коммуну». Ею вдохновлялось целое движение коммунаров, распространённое в СССР в 1960-е гг., когда, казалось бы, общественной нагрузки хватало в пионерской организации. Летние трудовые лагеря и сборы воспринимались коммунарами как более полезная активность, чем традиционная пионерская; у участников движения складывалось более глубокое понимание ответственности, искренности, принадлежности к коллективу.
Педагогика сотрудничества заявила о себе в перестройку, но она была глубоко советским явлением на коллективистских началах. Отдельные приёмы и методы педагогов-новаторов вошли в практику учителей-предметников, а на принципах коммунарского движения и сейчас строятся системы самоуправления в вузах и школах, но у большинства российских школ и педагогов после распада СССР не было ресурсов для педагогических опытов. Курс на выделение элитных, «особенных» школ продолжился, и именно в них экспериментальное наследие педагогов-новаторов было применено в полной степени.
Познакомиться с академическими исследованиями советской можно в коллективной монографии «Острова утопии: Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940 - 1980-е)». - М.: Новое литературное обозрение, 2015. Мы в 2015 году выпускали по материалам этой монографии.